С первоисточника
Заходит сын домой, стеснительно ставит кеды в уголке, поправляет шнурочки.
Отец с недовольной миной рассматривает дитятко: пирсинг в губе, чернильная чёлка закрывает половину лица.
Сына дёргано поправляет лямки рюкзачка, что постоянно сползают по худеньким ручонкам.
-Сын?
-Ммм? – подведённые глаза невинно хлопают.
-Ты…, - предок запинается на середине фразы, - гей?
-Нет.
Отец облегчённо переводит дыхание. Как оказалось – рано.
-Я – би, па! – улыбка такая, что можно завязывать бантиком на затылке.
Папе плохо, он хватается за сердце, ребёнок продолжает мяться на пороге, стреляя на родителя огромными глазищами.
-Па, - неуверенное шарканье ножкой в розовом носочке, - может, выпьем, а?
Глаза отца вновь ловят фокус:
-А что случилось? Проблемы в школе?
-Хуже, - сопение.
-Девушка беременна?! – родитель счастлив, «мужика» вырастил, хоть, и би.
-Хуже, па, - сопение перерастает в подозрительное шмыганье носом.
-Что?!
-У меня карандаш для глаз закончился! А в магазине этой марки не было! – сын ревёт в голос, а отец тихо сползает по стенке на пол.
-Па, - пальчики, облачённые в розовые носочки, осторожно тыкают неподвижную тушку батяни, - ты как?
-Хуёво! – отзывается «тушка» отца.
Ребёнок кусает ногти на руках, покрытые чёрным лаком.
-Па, может, чайку?
-Водки. Ведро.
Сын убегает на кухню. Возвращается со стаканом воды. Батя выпил всё.
-Ты хоть актив или пассив? – хрипит отец, пытаясь подняться на ноги.
-Я – уке, - гордо выпятив грудь, сообщает сын.
-Чего? – отец сумел подняться.
-Я попой работаю…
Грохот. Отец вновь на полу, а нежное чадо старается вернуть его к жизни позывными:
«Папа, держись».
Отец держится.
-Я сейчас своему парню позвоню, он поможет, - ребёнок тыкает кнопки в мобильнике.
Отец в глубоком обмороке.